Дикари, их быт и нравы - Страница 56

Воинственные племена Африки еще больше изощрялись в том жестоком деле, имя которому «война». Как спартанцы в древности, они живут теперь, с детства готовясь к войне и устраивая всю свою жизнь по-военному. Есть, например, в Южной Африке пастушеский народ— зулусы. У него мужское население с ранней юности воспитывается для военной службы. Селения зулусов — краали — в действительности лишь большие военные лагери, где все мужчины, молодые и старые, распределены по трем разрядам: испытанных в боях ветеранов, молодых солдат и, наконец, мальчиков, не несущих еще военной службы. Венчик из волос, обрамляющий гладко выбритую голову, служит знаком отличия для первых двух разрядов.

Зулусские юноши, упражняющиеся в фехтовании.

Из воинов составляются полки, которые имеют своих командиров. Даже и в мирное время мужчины добрых полдня проводят в военном упражнении. Прежде ежегодно в присутствии зулусского короля-вождя устраивались торжественные парады. Во время их отдельные отряды давали друг другу настоящие битвы, ожесточенные и кровавые.

Зулусский начальник в военных доспехах.

Это военное устройство зулусы получили от своего вождя по имени Чака, жившего в начале XIX века. Из начальника маленького племени этот искусный воитель сделался повелителем грозной силы, подчинив своей власти другие зулусские племена. Со своими ордами он совершил много опустошительных походов, пока в 1828 г. не был умерщвлен по наущению своего брата Дингана. Этот вождь еще больше увеличил военную силу зулусов и, как рассказывают, мог выставить в поле до 100 тысяч войска.

В Африке путешественники встречали много таких воителей, в короткое время завоевавших со своим страшным воинством громадные государства. Недавно еще начальник какой-нибудь деревушки, такой воитель становится, словно по мановению волшебного жезла, каким-то сказочным властелином над несколькими народами. Пред ним все преклоняются, как перед каким-то высшим существом, о нем рассказывают всякие чудеса. Верят, что он может летать со своим войском, что он никогда не спит, что он неуязвим никаким оружием. И этим суеверным трепетом перед грозным воителем держится все государство.

А едва вождя постигнет конец, как все его громадное государство распадается. Проходит несколько времени, и о грозном воителе и его царстве никто уже ничего не знает. Где-нибудь восстает новый воитель и сколачивает своим мечом новое громадное царство. И так, в вечных кровопролитных войнах, в Африке возникают и гибнут государства, племена перемешиваются между собой, один народ вытесняет другой и проходит иной раз в своих завоевательных доходах длинный путь от моря до моря.

Военные суда с островов Таити.

Мы видим, что дикари, достигшие некоторого развития, стали вести гораздо более губительные и жестокие войны. Они стали копить имущество и вместе с тем узнали ненасытную жажду наживы; они стали жить плотнее, вместе, и узнали тогда настоящую племенную гордость и самовозвеличение, и все это заставляло их смотреть на войну с иноплеменниками, как на святое дело. И. оттого, что они жили сплоченно, они представляли собой грозную воинскую силу, способную на страшные дела разрушения и истребления.

Война свила себе в среде этих дикарей прочное гнездо. Она стала править всей их жизнью. Она стала создавать и разрушать громадные царства, возвышать и губить народы, влиять на их привычки, нравы и понятия. И дикари преклонились перед войной и освятили ее в своих верованиях.

«Не убивши иноплеменника, не угодишь богам, — так говорят воинственные фиджийцы. — Чем больше убьешь врагов, тем больше радуется сердце бога, и тем щедрее одарит он всякими благами храброго воина». И они не знают поэтому более лестного прозвища, как «мозгоед» или «убийца».

Так думают не одни фиджийцы. Другие дикари тоже верят, что духи бывают благосклонны к храбрым и жестоким воинам, которых ждет за их военные дела вечное блаженство после смерти.

И со спокойной и ясной совестью дикари могут поэтому совершать то, что нам, иначе думающим, представляется лютой, бесчеловечной жестокостью.

XV. Опять сказочные люди

Сосуды для питья ашантиев, сделанные из человеческих черепов.

Иные наши сказки рассказывают о страшных существах. Когда мы слушаем в детстве такие сказки, нас охватывает страх, и мы искренно радуемся, что сказочного царства на самом деле нет.

Однако в сказке не все — выдумка, и многое из того, что кажется нам теперь в ней невероятным и неправдоподобным, существовало прежде в действительности у наших предков и существует еще и у теперешних дикарей.

Так обстоит дело и с теми страшными существами, которые кажутся нам теперь только созданиями богатой на всякие выдумки сказки. Баба-яга, которая любила полакомиться человечьим мясом, и людоед, от которого мальчик-с-пальчик едва успел спастись, — эти страшные люди наших сказок живы и здравствуют еще и поныне в диких странах (хотя, конечно, никакими волшебными свойствами они не обладают).

На далеком Тихом океане лежат острова Фиджи. Один путешественник был там однажды свидетелем такой сцены: туземец, по имени Лоти, отправился в поле сеять таро вместе со своей рабыней. По окончании работы он разложил костер и стал накалять на нем камни, чтобы с помощью их приготовить себе в вырытой яме обед. По приказанию своего господина, рабыня нарвала листьев и травы, чтобы разложить их в печке, и приготовила из ствола бамбука острый нож для разрезывания пищи. И когда она исполнила так все приказания, дикарь схватил несчастную рабыню, убил и съел ее, пригласив на этот пир еще нескольких друзей…