Дикари, их быт и нравы - Страница 45

Дикари думают, что у животных даже верования такие же, как у человека: так, индейцы уверяли одного путешественника, что животные имеют своих «пиаисов», то есть колдунов. А некоторые племена краснокожих, привыкшие обожествлять солнце, с серьезным видом рассказывали, что их вьючные животные — ламы — каждое утро приветствуют божественное солнце слабым блеянием…

Относясь с полным почтением к своим четвероногим собратьям по дикой жизни, дикарь полагает, что эти существа должны вести себя, как подобает достойным людям. И потому он стыдит их, если они забывают о своем высоком достоинстве и роняют свою честь.

Однажды индеец-делавар ранил на охоте огромного медведя. Зверь повалился и принялся жалобно выть. Тогда краснокожий охотник, возмущенный таким поведением своего собрата, подошел совсем близко к медведю и обратился к нему со следующим наставлением:

— «Слушай, медведь! Ты — жалкий мямля. Если бы ты был храбрым воином, как ты хвалишься, ты бы не стал ныть и выть, как старая баба. Ты знаешь, медведь, твое племя и мое племя ведут между собой войну, и начали ее вы сами. Если бы ты одолел меня, я бы умер, как подобает храброму воину.

Ты же совершаешь своим трусливым поведением поругание над всем твоим племенем».

И после такого выговора он убил зверя. Белый, который случайно присутствовал при этой сцене, спросил с изумлением краснокожего: «Неужели ты думаешь, что медведь мог понять тебя?» — «О, — ответил с уверенностью охотник, — медведь прекрасно меня понял. Разве ты сам не заметил, как он смутился, когда я ему сказал правду?».

Итак, дикарь убежден, что он со всех сторон окружен кровными родственниками. Но он прекрасно. знает, что со — всей этой родней нелегко ужиться в мире. Знает он по горькому опыту, что много врагов стережет его на каждом шагу: бродит ли он в лесной чаще, ложится ли в траву, бросается ли воду. Иных из своих врагов он хорошо знает в лицо: это— ядовитые растения, насекомые и всякого рода хищники. Других врагов не увидишь простым глазом и не поймаешь рукой, и они еще более страшны. Это они насылают голод, болезни и всякого рода невзгоды; это они отгоняют от него дичь на охоте и помогают неприятелю одолеть его в битве.

Среди многочисленной «родни», которая всюду окружает дикаря, есть, однако, и такие «родственники», которые готовы помочь ему.

И дикарь старается заручиться как можно вернее такой помощью, вступить в оборонительный союз с добрыми духами своей страны и вести заодно с ними войну против общих врагов— злых духов. Последних дикарь, впрочем, тоже старается привлечь на свою сторону, принося им дань в виде жертв.

Самых верных своих покровителей дикарь видит, конечно, в духах усопших предков. Они не забывают своего родного очага и родных по крови людей; они витают постоянно в их среде, готовые стать на защиту потомков и уберечь их от беды. Но зато и потомки должны заботиться о том, чтобы духи усопших не терпели ни в чем нужны, — ни в еде, ни в питье, ни в тепле. У дикарей складывается такое представление, что ни живые не могут обойтись без помощи мертвых, ни мертвые — без живых. Полинезийцы уверяли, что слышат, как духи усопших блуждают иногда в холодные ночи вблизи их жилищ с жалобой: «О, как холодно! О, как холодно!» — и потому они зажигают на могилах костры. Повсюду дикари приносят пищу и питье духам своих умерших родственников. А во времена опасности или бедствия в диких странах можно видеть толпы мужчин и женщин, взывающих самым жалобным и трогательным тоном к духам своих предков.

Среди всех духов предков дикари с особенным благоговением относятся, конечно, к духу своего мнимого родоначальника. Кого же они считают своим прародителем? Им может быть всякий предмет, одушевленный и неодушевленный, но чаще всего эта честь достается какому-нибудь животному.

Бушмены величают своим родоначальником саранчу «кагнь»; австралийцы ведут свое происхождение от орла «пунджель»; алеуты называют своим божественным предком чудесного ворона «эль». Многие краснокожие племена совершенно серьезно убеждены, что они обязаны своей жизнью луговому волку — койоту, а среди негров есть племена, которые называют себя «рожденными от обезьяны», «рожденными от аллигатора», «рожденными от рыбы» и т. д.

Индейцы, приносящие жертвы усопшим членам семьи.

Когда у индейцев спрашивали, — куда же девались ваши хвосты, если ваше племя произошло от койота, — они без колебания отвечали: «Нехорошая привычка сидеть прямо совершенно стерла и уничтожила этот прекрасный член».

У иных дикарей племя делится на семьи, которые ведут свое происхождение от различных животных и неодушевленных предметов. В австралийском племени можно встретить потомков какаду, эму, пеликанов, жимолости, дыма и т. п. У краснокожих есть семьи «бобров», «оленей», «черепах» и множество других им подобных. Имя этих мнимых прародителей служит у дикарей как бы фамильным прозвищем, и знак его постоянно ставится на надгробных камнях. Все члены, носящие одно фамильное прозвище, считаются братьями и потому не могут вступать в брак между собой.

Идолы с рыбьей головой с островов Пасхи в Тихом океане.

И на животное, имя которого он носит, дикарь тоже смотрит, как на своего кровного родственника, а не то даже, как на воплощение духа предка. Поэтому он считает смертельным преступлением употребить такое животное в пищу. Таким же образом становятся у дикарей запретными и некоторые растения и плоды.