Дикари, их быт и нравы - Страница 41

Таких же искусных картографов европейцы открыли в островитянах Тихого океана, которые изготовляли морские карты из бамбуковых палочек. Во время своих частых и продолжительных плаваний они успели изучить родной океан на далеком пространстве. Таитянин Тупайя, приехавший с капитаном Куком посмотреть Европу, описал ему свои прежние плавания и перечислил до 80 островов, определяя их величину, положение, внешний вид и т. д. Сведения, сообщенные им, простирались на 900 килом, вокруг его родного Таити.

Так, без книг, руководств и учителей, дикарь превосходно изучил самоучкой отечественную географию. Он познакомился также во время своих скитаний и со всем растительным и животным миром своей страны; как огородник в своем огороде, знает он в своей стране всякое растение; как пастух свое стадо, — знает он всех населяющих ее живых тварей.

«Такие народы, как туземцы бразильских лесов, — говорит один ученый, — имеют названия для каждой птицы или зверя; голос, жилище и нравы этих животных они знают с такой точностью, что повергают постоянно в изумление европейского испытателя природы, которому они служат проводниками в лесной чаще».

Они знакомы со свойствами растений, знают, какие из них страшны своим ядом и какие отличаются своими целебными свойствами.

«Эти познания дикарей перенимали у них не раз их „старшие братья“ — европейцы.

Известно, что „хинин“ перешел к нам от индейцев. И если хорошенько поискать, то можно найти в нашей аптеке еще другие лечебные средства, доставшиеся европейцам от дикарей и сохранившие даже свои первоначальные названия. Так, например, вы найдете во всякой аптеке „ипекакуану“; это странно звучащее для европейского уха название заимствовано, как и самое средство, у бразильских дикарей, и значит — „маленькое подорожное рвотное растение“»…

Вот какая любопытная история приключилась с одним европейским ученым, путешественником по Австралии. В той стране растет одно с виду очень красивое дерево, которое туземцы зовут «вивага». Листья его покрыты снизу сплошь чрезвычайно тонкими волосками, вроде иголок; и концы этих волосков, проникая в тело, в ту же минуту вливают в него страшный по своей силе яд. Туземцы предупреждали ученого о губительном свойстве «виваги». Но упрямый ученый захотел непременно сорвать себе лист со странного дерева. Едва он успел коснуться листа своим пальцем, как вдруг почувствовал, что вся его рука до самого плеча омертвела, пальцы скрючились и прижались один к другому, и вся рука повисла, как отрезанная. Старый дикарь, который, к счастью, оказался подле путешественника, бросился во все стороны и начал поспешно собирать листья какого-то растения. Затем, нажевав этих листьев, дикарь раздел ученого до пояса и начал тереть разжеванными листьями онемевшую руку, пальцы и всю грудь. Мало помалу рука ученого, до сих пор бледная и окоченелая, начала розоветь, а затем стала и совсем здоровой.

Так дикарь спас европейца, втерев в его отравленное тело противоядие. Неуч научил тут ученого.

Дикарям вообще известно много разумных лечебных средств. Бушмены лечатся от упущения змей и скорпионов прививками их яда. Даяки на о. Борнео были знакомы с оспопрививанием раньше, чем с ним познакомились европейцы. У полинезийских врачей-знахарей есть клешни, морского животного для вскрытия нарывов. Их африканские коллеги прибегают часто к кровесосным банкам. Повсеместно дикари врачи-знахари умеют удачно производить очень трудные операции. Вот что рассказывает один ученый про медицину краснокожих дикарей С. Америки.

«Все важнейшие органы человеческого тела известны индейцам и называются ими особыми именами. Они знают, что кровь исходит из сердца, что дыхание происходит посредством легких и что мозг — орган умственной деятельности человека. У них, помимо знахарей, врачующих волшебными средствами, есть еще настоящие лекаря, мужчины и женщины, пользующие больных без всякого волшебства.

Им известно много лечебных трав, которые они тщательно сушат, толкут и хранят в мешочках. Резаные раны они постоянно промывают и умеют их зашивать; при переломах кости они делают перевязки и вкладывают поврежденный член в лубки, чтобы предупредить движение. Они умеют ставить банки из рога, высасывая из открытого конца воздух. Им знакомы слабительные средства, средства, останавливающие кровотечение; при отравлениях они удачно употребляют некоторые рвотные; они умеют делать припарки из различных трав, а также пластырь для нарывов. Как к восстановляющему силы средству, они прибегают к паровой бане».

Краснокожий лекарь у постели больного.

Как видит теперь читатель, дикарь успел создать немалое духовное богатство. Как же он хранил его? Мы ведь бережем наши знания и нашу литературу в книгах, и потому неграмотному человеку у нас остается недоступным наслаждение теми духовными богатствами, которые накопили все образованные народы. Дикарь не знает книг и бережет свое духовное достояние иным способом: путем изустной передачи. Одно поколение учится тут у другого и, в свою очередь, передает воспринятое в детстве своим детям.

Однако совсем без письма не обходятся в своей жизни и дикари. У них есть своя грамота, — более грубая, чем наша азбука, но не менее интересная. Мы закрепляем нашу мысль черным на белом — в буквах, а дикари делают это в предметах и картинах.

Когда тунгус Сибири отправляется в дальний путь, он втыкает в. снег папку, наклоняя ее в одну сторону. Его собрат безошибочно и быстро прочтет по ней, в каком направлении ушел водрузивший этот знак. Если палка наклонена сильно, — он узнает, что ушедший расположится на стоянку где-нибудь вблизи; из того, что палка перегорожена колышком, а подле воткнута новая в другом направлении, — он прочтет: «я пойду в этом направлении, а потом сверну туда-то».