Дикари, их быт и нравы - Страница 3

В развитых странах люди уже давно забыли эту связь. Там все — и камни, и растения, и животные — переделано человеком и приспособлено к его нуждам и потребностям. Всякими хитрыми приспособлениями человек оградил себя там от непосредственного воздействия природы, сумел на месте ее древнего дикого царства создать себе новое — «царство рук человеческих».

Ходят там люди словно в футляре, — столько на них всего по надето; живут в таких домах, что дикарю они кажутся целыми горами. И куда ни глянешь, всюду видишь в их городах искусственную обстановку: на улицах ночью светло, как днем; в магазинах повсюду выставлены заморские товары и тысячи предметов обихода; солнце там скрыто от глаз дымом фабричных труб, а вместо земли видишь гладкую искусную мостовую.

А выйдешь за город, — там тоже не встретишь нетронутой человеческим трудом природы; кругом, стелются поля и сады, вдали видны железнодорожные пути, мосты, туннели, запруженные реки. Дикая природа становится для европейца диковинным зрелищем, ради которого он совершает далекие заморские путешествия и взбирается на заоблачные выси гор.

Не то на родине дикарей. Там царство дикой природы держится непоколебимо от века во всем своем могуществе. Там стоят сплошной стеной дремучие леса, растет непролазный кустарник, рыщет хищный зверь.

Дикая природа и дикий человек в Австралии.

И, словно заблудившиеся путники, живут среди этого дикого царства разрозненные кучки цветнокожих людей. Не под силу оказалось им совладать с обступившей их дикой природой, приспособить ее к своим нуждам и потребностям, как это сумел сделать европеец. Вместо того они сами приспособились к ней всем своим существом.

И потому-то европеец, гордый своими победами над природой и именующий себя ее властелином, удачно назвал беспомощных дикарей детьми природы. Они и впрямь — точно непривыкшие еще к самостоятельности дети— робко жмутся к родной матери-природе, приноравливаясь к заведенным в ее царстве порядкам.

Целые века происходило это приспособление человека к окружающей его естественной среде, и так создался дикарь, который вызывает наше удивление выносливостью и ловкостью своего тела, грубостью своих привычек и ничтожностью своих потребностей, равно как и поразительной остротой своих внешних чувств.

Холоду и жаре, голодной нужде и тысячам других невзгод своей неустроенной жизни дикарь, большей частью, не может противопоставить ничего иного, кроме своей необычайной выносливости и довольства малым. Бушмен Южной Африки то и дело голодает по три-четыре дня сряду; в сухое время года ему приходится обходиться совсем без воды, довольствуясь сочными растениями. Он спит, где его ночь застанет, радуясь опустевшей норе животного, как лучшему крову…

«В дождливое время они остаются дни за днями безо всякой пищи, — рассказывает путешественник про диких охотников лесов Бразилии. — Вся их пища заключается тогда в разведенной водой глине».

Новый мир, созданный европейцами в дикой Австралии. Гавань в Сиднее.

Бедуины во время путешествия в пустыне питаются ежедневно двумя глотками воды и таким же количеством жареной муки в молоке. Европейцу нужно столько пищи, сколько съедают за день шестеро выносливых «сынов пустыни». Они спят босыми в открытом шатре, в то время как европеец, закутавшись, дрожит от холода; а в нестерпимый полуденный зной они дремлют на горячем песке, ничем не защищенные от солнечных лучей.

Якутов путешественники прозвали «железными людьми» за их поразительную выносливость к холоду. В стужу спят они под открытым небом, не прикрывшись даже одеялом, несмотря на то, что их платье покрывается толстым слоем льда…

Монгол совершает со своими караванами переходы в 5000 килом. в течение зимы. По целым дням в степи свирепствуют 30-градусные морозы, ветер дует ему все время в лицо, а он сидит на лошади по 15 часов в сутки!..

Индейцы, живущие у Калифорнского залива, пробиваются нагими сквозь чащи колючих кактусов, которые непроходимы для лошадей и собак. Беззаботно, словно по мягкому ковру, бегут они по кучам острых режущих камней, которых избегают даже легко ступающие животные… Руки у этих дикарей покрыты крайне грубою, словно состоящей из одного сплошного мозоля, кожею. Нижняя часть их ног словно одета толстым рогом, — так загрубела на ней кожа.

В развитых странах люди творят своим трудом чудеса, пользуясь на свое благо силами природы и поручая всякую работу машинам. Дикий человек не знает этих помощников. Правда, и он прибегает в своей жизни к разным хитроумным затеям (о них будет рассказано ниже), но все же его инвентарь очень беден.

Дикарю приходится всячески пользоваться теми силами и способностями, что дала человеку сама природа. Итак, в постоянном упражнении изощряются до поразительной тонкости его зрение и слух, развивается ловкость всех его членов и редкая наблюдательность. Область, которую дикарь считает своей родиной, он знает лучше, чем мы с вами дом, в котором живем. Зорко высмотрел он там все, что скрывается в траве и листве, до тонкости изучил повадки и привычки каждой твари, в точности запомнил каждый ручей, каждую расселину, каждый камень. И в мелочах, ничего не говорящих европейцу, он умеет прочесть важные для него указания.

Про тунгусов в Сибири один казак, ходивший с ними бить зверей, рассказывал: «Они знают в лесах каждый хребет, каждый камень, каждое дерево. Им заприметна всякая узя, всякая чуть заметная дорожка в лесу; они узнают след всякой лыжи, белки, волка. По следу на земле или на снегу, оставленному медведем или волком, узнают сердитый или нет медведь, хитрый или нет волк».